Специально для #ONE Magazine - ноябрь 2012
Днями и ночами, очень давно
Кружится планета.
Что же будет с нами – только в кино
Ты узнаешь это.
(Песня)
Несколько лет назад я вела на телевидении программу про кино. У нее было название, да неплохое, но ее так все и называли – «программа про кино». Так вот, прошло немало времени, а ее до сих пор, хотя бы краешком памяти, помнят зрители. Это потому что «про кино» - это всегда интересно всем, сколько бы ни было лет, и какого бы ни были роста.
Еще тогда я заметила, что кино – это такая тема, которая настолько универсальна, что может всегда спасти. В самом тухлом больничном помещении, держа в руках больничную утку, можно враз оживить обстановочку, вдруг вспомнив сериал «Обручальное кольцо». В моей жизни был товарищ, которого в жизни интересовали две вещи – машины и кино. Так вот, о кино он мог трещать часами, рассказывать содержание фильмов, по ролям разыгрывать диалоги, размышлять о смысле кинематографа, и так далее. Я думаю, изобретение кино реально не раз спасало меня на скучных свиданиях. Даже больно представить, что делали на таких несрастушечных свиданиях мои ровесницы в семнадцатом веке – верно, сразу выходили замуж? Словом, с одной стороны, кино это настолько всеобщая наша благодать, что даже оспорить трудно.
А с другой – совсем беда с этим вашим кино.
Все идет вроде бы неплохо, пока ты в первый раз не сталкиваешься с большой трагедией. Реальной, не пластмассовой, бедой. Ты, человек выросший на голливудских хэппи эндах и советских добрейших комедиях, вдруг сталкиваешься с самыми неприглядными сторонами бытия – предательство, нищета, несправедливость, смерть. Обнаруживаешь в себе совершенно не киношные качества – трусость, подлость, слабость, и не знаешь, как на это реагировать, потому как в кино тебе никогда не показывали жизнь, а показывали только кино, а ты, глупый, думал, что это жизнь и есть.
Я обвиняю кино не только в том, что оно создает в нас неправильные модели, но и в том, что оно всегда показывает лишь часть истории, а мы почему-то по умолчанию принимаем ее за целую. Ну например, взять «Москва слезам не верит». Бьюсь об заклад, у Гоши с Катериной ничегошеньки в итоге не вышло, потому что он слесарь, а она – директор завода. Он живет у нее на квартире, и кажись, выпивает с дружками, а она что? Стройная. Красивая. На Жигули. Директор завода! У нее в подчинении триста человек, ей под полтинник! Смеетесь что ли, товарищ режиссер Меньшов? Зачем вот так обманывать зрителя, обещая ему вечное счастье в неравном браке?
Или взять этот дурацкий «Секс в большом городе», будь он неладен. Я, хоть и знаю его наизусть, считаю именно этот фильмосериал родоначальником философии всех тех неумных дам, коих мы имеем честь наблюдать вокруг. Какие неадекватные ориентиры он дал этим дамам! Беспорядочные половые связи, алкоголизм, странная пустая самоуверенность, феминизм, потребительский склад ума, бешенство при виде красивых туфель, а там недалеко и до утиных губок в инстаграме, до «Пятидесяти оттенков серого» у изголовья кровати, в конце концов!
А героини? Что ни характер – то беда. Почему нам не показывают, чем они все закончили? Кэрри всю жизнь скакала на высоченных каблуках – сто процентов повылезали вены и косточки на ногах. Саманта, если так и не вылечилась от нимфомании, скорее всего спилась в одиночестве. Рыжая Миранда тоже почти что директор завода, а ее муж-бармен – практически слесарь, что тоже ничего прекрасного не сулит. Опять обман.
Мне кажется, что особенно остро чувствуют обман те, кто в период становления себя смотрел такие вот, типа правильные фильмы. Точнее, они чувствуют, что что-то тут не то, а что конкретно, понять не могут. Ботинок что ли жмет? Нет. Еда невкусная? Вкусная. Солнце светит не так? Так. И все-таки, что-то не то. Это потому что мы находимся в несоответствии с нашим киношным образом жизни. Кино учит нас, что наша жизнь должна быть особенной и максимальной, без полумер. Если свадьба, то долго и счастливо. Если болезнь, то успешно победишь. Если все серо и буднично – жди, скоро перевернется грузовик с пряниками. Я обвиняю кино в том, что оно сделало нас несчастными.
В том, что мы думаем, наши жизни не всегда дотягивают даже до средненькой романтичной мелодрамы. В голове у нас сидит образ Энди Дюфрейна, который двадцать лет пробивал себе тоннель в стене тюрьмы Шоушенка, а в реальности мы уже третий год сидим на работе в фейсбуке, и может, краем мозга понимаем, что заслуживаем большего, но ничего поделать не можем. Где-то в сознании у каждого из нас есть киношный вариант самого себя – красивого, умного и героического человека, который шагает по жизни под бодрый саундтрек. И я думаю, болезнь души начинается тогда, когда ты понимаешь, что между тобой в кино и тобой в жизни - большой неромантичный разрыв.
Кино, к сожалению, не учит, что каждый из нас – сам себе режиссер, и мы вправе сами себе назначать судьбу, а не плестись за чужой. Мы можем назначить, чтобы в нашем кино свадьба была навсегда, болезнь – исцелима, мечты сбывались по щелчку, а директор завода счастливо жил со слесарем. Я встречала некоторых талантливых режиссеров своего кино, и они говорят, что главное – не бояться, как в том анекдоте.
А себе я назначаю: пусть, когда мне будет пора, те, кто наблюдал за моим кино, аплодируют мне долго и стоя, и кричат: «Бис!» - так громко, что мне придется все повторить.