Специально для #ONE Magazine - март 2012
Мне и моим подругам часто намекают на то, что наш возраст уже приближен к грани, за которой нас будут называть «не первой свежести». Таких еще называют «залежалый товарец» или «второй молодости дамы», или даже что-то про бальзаковский возраст, в общем, по-разному. И упрекают нас в том, что в свои не первой свежести годы мы не согласны надеть черные одеяния до пят и печально умереть от старости, а напротив, имеем наглость вести активную общественную и светскую жизнь.
Что уж скрывать, время от времени мне приходит в голову мысль, что окружению зачастую случается быть много младше меня. Последствия бессонных ночей, проведенных в увеселительном заведении, уже заметно отражаются на моем лице с утра. И все чаще и чаще, как в фильме «О чем говорят мужчины», возникает тот самый вопрос «Зачем?», следом за которым неизбежно звучат еще куча вопросов, большинство из которых сводятся к глобальным вопросам самой себе.
Удивительно, но именно я и мои друзья странным образом зацепили несколько «эпох» – от магнитофона Романтик до айфона 4s. Поверите вы или нет, но аудиокассеты с песнями группы Руки вверх! Мы реально перематывали шариковой ручкой. Для того, чтобы стать знаменитым, в девяностые нужно было сделать нечто выдающееся: например суметь выпить кока колы и съесть ментос и не взорваться, или иметь нестандартную, в виде сердечек, разноцветную пружинку «андаманию». Для того, чтобы созвониться, надо было звонить на домашний телефон, предварительно накрутив цифр на диске, если адресата дома не было, ему передавались сообщения через бабушку, а если адресат не желал с вами разговаривать, добиваться его внимания можно было годами. А Интернета и подавно не было. То есть как бы вообще, и я не скажу, что мы от этого сильно страдали. Да, некоторые вещи могли бы пройти поинтереснее, будь тогда Интернет и Фейсбук, кто знает, как обернулось бы, прочитав я в мае девяносто восьмого статус старшеклассницы «Сегодня всей параллелью собираемся на пятачке бить Марину Ким». Все эти казалось бы, невероятно старинные вещи пришлись даже не на наше детство – а вполне себе на школьную юность, поэтому в каких-то моментах относительно применения слова «бальзаковский» ко мне и моим подругам, я согласна.
Что уж там, по отношению к молодым да ранним у меня существует откровенная зависть. Сейчас средств для самовыражения у людей предостаточно. Можно смешно материться на весь интернет, и это принесет тебе славу. Можно скандалить с депутатами в твиттере – и это тоже будет замечено. Можно просто слыть светским львом, светить лицом на тусовочных сайтах, и это будет только в плюс. Но самое главное, что есть у человека в 18 и уже меньше есть у нас, этот самый главный козырь – несколько лет в запасе, в течение которых можно делать ошибки. Это у нас, у «бальзаковских» уже – кого-то нет и чего-то жаль, что-то безвозвратно упущено, слова не сказаны, или наоборот, сказаны зря, и опыт этих слов, отношений и мыслей тяжелым кирпичом давлеет над туловищем.
С возрастом появляются деньги, но исчезает тот восторженный идиотизм, который делает молодых людей – молодыми, и оттого прекрасными. Когда меня попросили написать статью на тему «Молодо-зелено», я крепко призадумалась. Неужели об этой самой молодости я в свои ничтожные двадцать….пять могу рассуждать только со стороны? Неужели действительно существует некий порог, за которым невозможно скрыть возраст в глазах, и правда ли, что физический возраст – это не просто цифра? И мне подумалось вот о чем. Может быть, именно потому что моя школьная юность пришлась на период времени, когда информация распространялась медленно и не так, как сейчас; я и мои подруги несколько заморозились в самом начале пути, и размораживаемся только сейчас. В моей компании несколько дам в тридцать выглядят намного свежее и моложе, чем иные в двадцать, да и умению радоваться жизни и зажигать они еще поучат любую интернето-молодежь. Поэтому я продолжала, и продолжаю, и надеюсь буду продолжать настаивать на том, что молодость – она применима к человеку до тех пор, пока он способен с энтузиазмом воспринимать любые события в жизни. Хоть прыгнуть с парашютом, хоть пеленку погладить, главное, чтобы это было весело и с любовью.
Когда у тебя уже есть опыт потерь, становится доподлинно ясно, что людей мы вспоминаем вовсе не за их молодость. Мы вспоминаем их способность смеяться без повода открыто и с душой, за умение дарить и разделять мгновения своей жизни с близкими людьми, за дурацкие поступки, которые повышали настроение. Вот что такое молодость, а вовсе не упругость телесной биомассы. Вот за что нас любят и будут вспоминать. И я не знаю, будут ли в тридцать себя чувствовать свежо и юно нынешние молодые, которые сердца обменяли на клубные карты, в глаза поселили вселенскую усталость, а на общих встречах друзей утыкаются всей компанией в свои айфоны, забывая, что Интернет вечен, а мгновения, проведенные с близкими людьми –это и есть секрет нашего бессмертия.